Проблема оптимизации трансформации мирового порядка

Ph.D. Владимир Скворец — доктор философских наук, заведующий кафедрой социологии ЗНУ. Академик Европейской академии наук Украины.

Аннотация

Статья посвящена исследованию проблемы оптимизации трансформации мирового порядка. Изучение теоретических моделей мирового порядка дает основания рассматривать мировой порядок как критерий социальной эволюции человечества. Применение диалектического подхода к анализу взаимосвязи войны и мира в функционировании двухполюсной системы мирового порядка, установившегося после Второй мировой войны, позволяет через осмысление сущности «холодной войны» выйти на понимание одного из видов невидимых войн – эволюционной войны. Исследование противоречий функционирования однополюсного мирового порядка, который установился после распада СССР, позволяет обосновать основные предпосылки перехода от однополюсного мира к многополюсному. На пути к новому мироустройству именно формирование отношения разных народов, государств и граждан к мировому порядку как справедливому или несправедливому будет зависеть от решающего влияния мировоззренческих, геоэкономических, геополитических, цивилизационных и технологических факторов трансформации мирового порядка.

____

Два десятилетия ХХІ века ознаменовались рядом событий и процессов, которые свидетельствуют об обострении противоречий между цивилизациями, народами и государствами в борьбе за использование природных, топливно- энергетических, продовольственных, водных, сырьевых, человеческих и других ресурсов. Особенное место в этом глобальном противостоянии занимает борьба за технологические ресурсы, то есть за технологическое лидерство. Поэтому существующий мировой порядок является важнейшим фактором наличия или отсутствия доступа тех или других народов к основным ресурсам, а значит и к реальной возможности национальных элит формировать успешное будущее своих стран. Не все народы и государства мира имеют достаточный доступ к водным, продовольственным, сырьевым, энергетическим, технологическим и другим ресурсам, которые необходимы им для своего сохранения, выживания и развития. В настоящее время существуют система социальных институтов, средств и технологий, которые блокируют социально-экономическое развитие многих странам Азии, Африки и Латинской Америки и не позволяют им вырваться из оков бедности и отсталости. В то же время страны с развитой промышленностью и высоким уровнем социально-экономического развития переживают не только процессы деиндустриализации, но и демодернизации. Появление новых промышленных стран-гигантов, которые преодолевают свою не только технологическую, но и социально-экономическую отсталость, четко обозначило одну из ключевых тенденций, определяющих контуры обновления мироустройства.

Вопрос о сохранении либо изменении существующего мирового порядка в последние полтора десятилетия находит выражение в публикациях ученых мирового уровня. Среди них следует назвать исследования таких видных ученых как З. Бжезинский «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис [Бжезинский, 2015], Г. Киссинджер «Мировой порядок» [Кіссінджер, 2017], С. Хантингтон «Столкновение цивилизаций» [Хантингтон, 2020]. Эти мыслители обозначили модели мирового порядка (Г. Киссинджер), основные противоречия глобального кризиса (З. Бжезинский), цивилизационный характер взаимодействия как основу мирового порядка (С. Хантингтон). Их оценки констатируют не только кризисное состояние ныне существующего мирового порядка, но и неизбежность грядущих глобальных изменений. Трансформация мирового порядка – это глобальный исторический процесс, который всегда охватывал многие народы мира и влиял на их судьбу. В современном мире глобальные процессы способны вызывать как позитивные, так и негативные тенденции в жизнедеятельности различных обществ. Реальная способность национальных элит различных стран найти достойные ответы на вызовы трансформации мирового порядка зависит от понимания социальных процессов и угроз, которые обусловлены глобальными изменениями.

Цель статьи – определить основные факторы трансформации мирового порядка в третьем десятилетии ХХI века.

Достижение этой цели требует реализации следующих задач: обоснования понимания мирового порядка как критерия социальной эволюции человечества, раскрытия диалектического характера взаимосвязи войны и мира в условиях функционировании двухполюсной системы мирового порядка, осмысление основных противоречий однополюсного мирового порядка как предпосылки перехода к многополюсному мировому порядку.

Мировой порядок – критерий социальной эволюции человечества

Определение понятия «мировой порядок» бесполезно искать в словарях и энциклопедиях. Г. Киссинджер охарактеризовал содержание этого феномена:

«Термин «мировой порядок» описывает концепцию, которой придерживается регион или цивилизация относительно природы справедливых договоренностей и распределения власти и которая считается приемлемой для всего мира.

«Международный порядок» является практическим применением этой концепции на значительной части земного шара – достаточно большой, чтобы влиять на глобальный баланс сил. «Региональные порядки» предусматривают те же принципы, которые применяются к определенной географической области. Любая из этих систем порядка базируется на двух составляющих: наборе общепринятых правил, которые определяют границы допустимых действий, и балансе сил, который принуждает к сдержанности в случае нарушения правил, предотвращая подчинение одной политической единицей всех других» [Кіссінджер 2017, с. 13].

Становление и изменения мирового порядка происходило в контексте социальной эволюции человечества, в которой различные общества, народы, государства и цивилизации в процессе взаимодействия смогли выработать взаимоприемлемые для них условия сосуществования. На определенном этапе социальной эволюции человечества, когда социальные связи так усиливаются, что приобретают мировой характер, возникают контуры очертаний мирового порядка. Г. Киссинджер охарактеризовал основные модели мирового порядка, сформировавшиеся в течение последних столетий. Европейская модель мирового порядка сформировалась после окончания Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. и закреплена условиями Вестфальского мира. Она основана на системе независимых государств, которые удерживались от вмешательства во внутренние дела друг друга и сдерживали собственные амбиции с помощью общего равновесия сил. В ХVII веке формировалась Московская модель мирового порядка, которая основана на принципах: единоличный абсолютный правитель, единая православная религия и программа территориальной экспансии во всех направлениях. В Китайской модели мирового порядка император был вершиной политической и культурной иерархии, Китай упорядочивал мир, поражая всех величием своей культуры и экономическим процветанием, привлекая их к отношениям, способным привести к достижению цели «поднебесной гармонии». Исламская концепция мирового порядка основана на собственном видении божественно санкционированного порядка, который объединяет и умиротворяет мир. В Американской модели мирового порядка мир и равновесие будут установлены естественным способом, а другие народы преодолеют древнюю вражду, когда получат право голоса относительно собственного управления [Кіссінджер 2017, с. 9-11]. Таким образом, мировой порядок представлен взаимодействием цивилизационных систем, которые, опираясь на собственную культуру, обеспечивают условия жизнедеятельности и безопасности входящих в них социальных общностей.

Краткая характеристика разработанных Г. Киссинджером теоретических моделей мирового порядка свидетельствует, что эти модели вырастают из представлений о внутреннем порядке определенных стран, которые, в свою очередь, обусловлены потребностями обеспечения безопасности общества и имеют собственный мировоззренческий фундамент. Содержание и характер моделей мирового порядка определяется их цивилизационной спецификой.

В мировом историческом процессе можно выделить несколько моделей международного порядка, которые сложились после длительных войн между ведущими государствами и обозначили достижение определенных соглашений о послевоенном устройстве: Вестфальский мир (1648 г.), Венский конгресс (1815 г.), Версальский договор (1919 г.), Ялтинская конференция (1945 г.). Все эти соглашения о международном порядке являются результатом военного противостояния крупнейших держав (силового влияния) и согласия правителей этих держав на обязательность определенных принципов, обеспечивающих безопасность международных отношений (сохранение баланса сил). Опираясь на диалектический подход в понимании сущности и функций мирового порядка, Г. Киссинджер эти два момента обозначает как силу и легитимность, а их баланс называет главным условием функционирования мирового порядка [Кіссінджер 2017, с. 13-14].

Вторая мировая война, которая завершилась победой антигитлеровской коалиции над нацистской Германией и милитаристской Японией, устранила последних из числа глобальных игроков, определяющих мировой порядок в ближайшие десятилетия. На мировой арене сложилось новое соотношение военно-политических сил, в котором выделились две группы стран, лидеры которых по-разному видели пути движения своих обществ в будущее: в первую группу вошли США, страны Западной Европы и Япония, а в другую – СССР и его союзники по социалистическому лагерю в Восточной Европе и Азии. Еще до окончания второй мировой войны страны антигитлеровской коалиции начали подготовку к созданию механизмов обеспечения международной безопасности в послевоенный период. Таким механизмом стала Организация Объединенных Наций. В 1944 г. представители США, СССР, Великобритании и Китая на конференции в Думбартон-Оксе разработали Устав ООН, который был подписан 26 июня 1945 г. участниками учредительной конференции в Сан- Франциско. Создание ООН ознаменовало появление очень представительного и влиятельного международного органа, который нацелил свои усилия на укрепление мира и поддержание международной безопасности. Функционал ООН выразился в легитимации функционирования мирового порядка, что проявлялось в решениях по международных конфликтах, особенно военных, ограничениях для агрессора и предоставлении права на применение силы в миротворческих операциях.

Величайшим достижением в утверждении международной безопасности было принятие Генеральной Ассамблеей ООН «Всеобщей декларации прав человека» (10 декабря 1948 г.). Это важнейший политико-правовой документ, который ограничивает власть признающего его государства определенной системой норм, гарантирующей неотъемлемые права человека. Практически все конституции государств, которые принимались впоследствии, включали в себя нормы «Всеобщей декларации прав человека». Предтечей формирования «Всеобщей декларации» было не какое-либо государство, а общественное движение за права человека.

Австралийский юрист Джеффри Робертсон в книге «Преступления против человечества: борьба за глобальное правосудие» утверждает, что движение за права человека в ХХ в. началось с Герберта Уэллса и выхода в 1940 г. его книги «Новый мировой порядок» [Катасонов 2021, с. 13-14]. Тема прав человека настолько увлекла Уэллса, что он посвятил ей примерно четверть своей книги и отдельную главу 10 «Декларация прав человека». Г. Уэллс отмечает, что чем дальше будет продвигаться социализация (коллективизация) жизни людей, тем большую роль будут приобретать разного рода чиновники и администраторы. Чтобы предотвратить возможные злоупотребления со стороны представителей власти, нужна эффективная правовая защита человека. По мере ослабления национальных государств неизбежно будет умаляться и роль национальных законов. Чтобы избежать возникновения «правового вакуума» в ходе движения к новому мировому порядку, Г. Уэллс предлагает заранее подготовить что-то наподобие всемирной конституции – «Декларацию прав человека». Г. Уэллс разослал проект Декларации ведущим политикам того времени – Франклину Рузвельту, Махатме Ганди, Яну Масарику, Хаиму Вейцману, Эдварду Бенешу, Яну Кристиану Смэтсу и Джавахарлалу Неру.

Проект Декларации Уэллса подвергся резким нападкам со стороны министра пропаганды Третьего Рейха Йозефа Геббельса [Катасонов 2021, с. 13].

Биографы Г. Уэллса, историки в области международного права признают, что при разработке Всеобщей декларации прав человека использовалась работа английского писателя «Новый мировой порядок», особенно ее глава 10 [Катасонов 2021, с. 13-14]. Концепция прав человека и практические действия по ее реализации сыграли важную роль в обеспечении безопасности и мира, то есть функционирования установившегося мирового порядка.

Мировой порядок, который был сформирован ведущими державами мира после Второй мировой войны, несмотря на противостояние двух сверхдержав, СССР и США, и созданных ими военно-политических союзов, обеспечил народам Европы более четырех десятилетий взаимного существования без войн. На этом этапе социальной эволюции человечества лидеры ведущих государств, благодаря установленному мировому порядку, смогли доказать на примере Европы, что народы огромного региона могут жить без войны и мирно решать все проблемы.

Размышляя о будущем, С. Хантингтон определил роль мирового порядка как важного средства миротворчества: «В нарождающейся эпохе столкновения цивилизаций представляют величайшую угрозу миру во всем мире, и международный порядок, основанный на цивилизациях, является самой надежной мерой предупреждения мировой войны» [Хантингтон, 2020, с. 530].

Таким образом, мировой порядок, который способен служить источником безопасности для людей, социальных групп, общностей и народов, следует признать достижением мировой культуры и критерием социальной эволюции человечества, который свидетельствует о достигнутом уровне международной безопасности.

Диалектика войны и мира в двухполюсной системе

После Второй мировой войны в мире сформировалась двухполюсная система: ведущую роль в решении вопросов международной безопасности играли две сверхдержавы – США и СССР, которые были соответственно лидерами «свободного мира» и социалистического лагеря. Под эгидой этих сверхдержав сформировались и противостояли друг другу два военно- политических союза – НАТО и Варшавский договор. Основное противостояние сверхдержав осуществлялось в форме «холодной войны». Кроме этих двух противодействующих блоков, были и страны «третьего мира», существование которых характеризовалось отсталостью, бедностью, архаичностью, иногда стремлением преодолеть отсталость. Многие из этих стран, даже преодолев колониальную зависимость, часто попадали в финансовую, экономическую либо технологическую зависимость от США или СССР.

А. Зиновьев констатирует, что «холодная война» Запада, возглавляемого США, против СССР и советского блока переросла в новую мировую войну, причем войну нового типа. В этой борьбе армии Запада не вступали на территорию Советского Союза, не использовались привычные средства войны. Для достижения военно-политических целей использовались, причем очень эффективно, так называемые невоенные средства (политическое давление, информационная диверсия, спекуляции на гуманитарной проблематике, работа спецслужб, несправедливая и хитроумная дипломатия). Советскому Союзу был нанесен гораздо больший ущерб, чем война с Германией 1941-1945 годов [Зиновьев 2009, с. 353-354].

А. Зиновьев обосновал концепцию эволюционного характера «холодной войны». Он констатирует, что все известные теории социальной эволюции исходили из явного и неявного взгляда на эволюцию человечества как на стихийный, не планируемый, неподконтрольный воле и сознанию людей естественноисторический процесс. Но во второй половине ХХ века произошел эволюционный перелом. Его социальная сущность заключается, во-первых, в переходе человечества от эпохи обществ к эпохе сверхобществ, во-вторых, в превращении исторического процесса из стихийного и неуправляемого в проектируемый и управляемый [Зиновьев 2009, с. 290, с. 455].

После Второй мировой войны начался процесс превращения западной цивилизации в сверхцивилизацию западнистского типа. В рамках западных стран (национальных государств) сформировалась определенная надстройка над компонентами их социальной организации – сверхдержава, сверхэкономика, сверхидеология и т.д. Из их взаимодействия образовались «надстроечные» объединения наднационального и межнационального масштаба, а также объединения, охватывающие весь западный мир, то есть глобальное сверхобщество. Эволюционный процесс человечества принял такой вид, который характеризуется в целом понятиями «западнизация», «американизация» и «глобализация». Все эти понятия обозначают один и тот же процесс, который только рассматривается с разных точек зрения. Этот процесс в действительности является покорением всего человечества западным миром как единым целым. «Социальная сущность глобализации состоит в том, что это самая грандиозная спланированная и постоянно планируемая в деталях и руководимая в основных аспектах война западного мира не просто за мировое господство, а за овладение эволюционным процессом человечества и управление им в своих интересах» [Зиновьев 2009, с. 248, 249].

Главным противником западнистского сверхобщества в эволюционной войне был Советский Союз, который, по мнению А. Зиновьева, опередил западный мир в эволюционном отношении более чем на полвека. Для Запада проблема разгрома СССР была не просто проблемой ослабления сильного военного, политического, идеологического и экономического конкурента. Это проблема уничтожения эволюционного конкурента, который угрожал построить мировой порядок по своему плану и имел на это реальные шансы. После краха советского блока и Советского Союза главным препятствием на пути западнистского сверхобщества к мировой гегемонии становится коммунистический Китай [Зиновьев 2009, с. 255, 259].

Таким образом, функционирование двухполюсной системы мирового порядка сопровождалось не только обеспечением безопасности и мирного существования для всех стран Европы, но и одновременным противоборством двух военно-политических блоков в «холодной войной». Это противостояние закончилась крахом Советского Союза, лидеры которого не понимали эволюционного характера «холодной войны», а их метафизическое мышление не позволило им адекватно реагировать на деструктивные технологии, которые разрушали СССР в ходе «холодной войны».

Противоречия функционирования однополюсного мирового порядка

После распада СССР в течение двух десятилетий в мире установилась неоспоримая гегемония одной сверхдержавы – США. Очень быстро произошел переход от двухполюсного к однополюсному миру. Период длительностью в два десятилетия понадобился для того, чтобы исследователи обозначили явления и процессы, свидетельствующие о кризисе однополюсной модели мирового порядка.

З. Бжезинский отмечает: «После распада Советского Союза в 1991 году Соединенные Штаты стали властвовать безраздельно. … Америка выступала в массовом сознании мировым экономическим двигателем, политическим примером, социальным маяком и не имеющей себе равных верховной владычицей» [Бжезинский 2015, с. 101].

С. Хантингтон охарактеризовал две картины, описывающие соотношение власти Запада и других цивилизаций. Первая – подавляющее, триумфальное, практически абсолютное могущество Запада. С распадом Советского Союза исчез единственный серьезный конкурент Запада, и в результате облик мира определяется целями, приоритетами и интересами главных европейских наций, при эпизодическом участии Японии. США как единственная оставшаяся сверхдержава вместе с Британией и Францией принимают важнейшие решения по вопросам политики и безопасности. Запад – единственная цивилизация, которая имеет значительные интересы во всех других цивилизациях и имеет возможность влиять на политику, экономику и безопасность всех остальных цивилизаций или регионов. Вторая картина Запада рисует эту цивилизацию в упадке, поскольку ее доля мирового политического, экономического и военного могущества снижается по сравнению с другими цивилизациями. Победа Запада в холодной войне привела не к триумфу, а к истощению. Запад все больше поглощают его внутренние проблемы и нужды (замедление экономического роста, спад роста населения, безработица, огромные бюджетные дефициты, социальная дезинтеграция, наркомания, преступность). В военном плане баланс реальных потенциалов между Соединенными Штатами и рядом растущих региональных держав (Иран, Индия и Китай) будет смещаться от центра к периферии. С. Хантингтон задает вопрос: какая из этих двух противоположных картин, рисующих место Запада в мире, описывает реальность? И отвечает: они обе. Сейчас господство Запада неоспоримо, и он остается номером один в плане могущества и влияния в ХХI веке. Однако постепенные, неотвратимые и фундаментальные перемены также имеют место в балансе власти между цивилизациями, и могущество Запада по сравнению с мощью других цивилизаций будет и дальше снижаться. Наиболее значительное усиление могущества приходится на долю азиатских цивилизаций (и так будет продолжаться и далее). Китай постепенно прорисовывается как общество, которое, скорее всего, бросит вызов Западу в борьбе за глобальное господство [Хантингтон, 2020, с. 107-109].

Глобальное господство Запада и борьба неевропейских народов против этого господства представляет собой противостояние, которое протекает в основном в латентной форме и по своей сущности является невидимой войной, имеющей эволюционный характер. Это противостояние выражает геополитический фактор формирования нового мироустройства.

В условиях однополюсного мирового порядка роль глобализация, которую А. Зиновьев назвал «войной западного мира за мировое господство и за управление эволюционным процессом человечества» не ослабела, а даже усилилась. Именно проводимая Западом глобализация стала источником тех острых противоречий, которые имеют геополитический, геоэкономический и цивилизационный характер. Однополюсный мировой порядок, основанный на доминировании США и Запада (Новоевропейско-Атлантической цивилизации), проявил себя как главное препятствие на пути движения других цивилизаций в будущее. Экономическое, политическое, технологическое, информационное и военное превосходство Запада использовалось для сохранения отсталости народов других цивилизаций с целью не допустить появления еще одного претендента на роль лидера в социальной эволюции человечества.

В современном мире конфликт между цивилизациями проявляет себя, прежде всего, в социокультурной сфере. Исследователь истоков конфликта цивилизаций в современном мире Б. Аксюмов доказывает, что цивилизации конституируются на аксиологическом, мировоззренческом фундаменте, а потому конфликт цивилизаций можно определить как конфликт между ценностями, идеями, принципами, мировоззренческими парадигмами, между идентифицирующимися субъектами, как конфликт не по поводу того, чем жить, а по поводу того, как жить. Концепт «конфликт идентичностей» является ключевым для объяснения феномена «конфликт цивилизаций». Отсюда вывод:

«конфликт цивилизаций – это конфликт между разными культурными парадигмами мироосмысления, моделями цивилизационного жизнеустройства» [Аксюмов, 2009, с. 36-37, 97].

С. Хантингтон назвал причины роста конфликтности в отношениях цивилизаций. Во-первых, различия между цивилизациями не только реально существуют – в историческом опыте, языке, культуре, традициях, религии, но и имеют глубокие корни, являясь продуктом веков, а потому вскоре не исчезнут. Они гораздо существеннее, чем различия между идеологиями и политическими режимами. Во-вторых, мир становится все более тесным; взаимодействие между народами разных цивилизаций постоянно растет, что усиливает как их самосознание, так и осознание  различий между цивилизациями и народами «внутри» цивилизаций. В-третьих, происходящие во всем мире процессы экономической модернизации и социальных изменений отрывают людей от правовых источников их самобытности, ослабляют национальное государство как один из его источников. В-четвертых, рост цивилизационного самосознания усиливается благодаря двойной роли Запада. Запад находится на вершине своего могущества, а в незападных странах растет неприятие западных ценностей, наблюдается феномен возвращения к источникам своего национального бытия, проявляющийся в таких явлениях, как «азиатизация» Японии, «индусизация» в Индии, «реисламизация» Среднего Востока после провала западных идей социализма и национализма. Запад все больше наталкивается на противостояние этих стран, имеющих желание, волю и ресурсы строить жизнь по своим, а не западным образцам. Этому способствует «девестернизация» и «туземизация» местных элит, которые в прошлом, получая образование в Оксфорде, Сорбонне или Сендхерсте и впитывая западные ценности и нормы поведения, были главными проводниками западного влияния. Правда, западные, американские, культура, стиль жизни и привычки становятся все более популярными среди народных масс. В-пятых, культурные особенности и разноголосицы менее изменчивы, и не так легко поддаются примирению, компромиссам, в отличие от политических и экономических [Хантінгтон 1996, с. 12-13].

Изучение причин конфликтности между цивилизациями показывает, что все они связаны с фундаментальным противоречием современного мира: с одной стороны, возрастающее стремление народов разных цивилизаций к развитию и процветанию, а с другой стороны, стремление Запада сохранить свой статус лидера в социальной эволюции человечества путем всестороннего сдерживания развития народов не-западных цивилизаций.

Тенденция стремления народов к развитию и процветанию проявилась в политическом пробуждении национального самосознания многих народов не- западных цивилизаций. Анализируя влияние глобального политического пробуждения, З. Бжезинский оценивает его как важнейший фактор, который формирует негативное отношение многих неевропейских народов к Западу. «В нынешнем постколониальном мире политически пробудившихся объединяет общий взгляд на историю, который трактует их ущемленность относительно других, длительное притеснение извне, отсутствие самоуважения и личную неустроенность как коллективное наследие западного господства. Острие антиколониального протеста, подогреваемого еще не изгладившимися воспоминаниями о британском, французском, португальском, испанском, бельгийском, голландском, итальянском и немецком колониальном владычестве направлено на Запад». Исследователь приводит два дальнейших косвенных последствия глобального политического пробуждения. Во-первых, конец относительно недорогих односторонних военных кампаний, проводимых технологически более совершенными экспедиционными силами Запада против политически пассивного, плохо вооруженного и разрозненного местного населения. Политическое пробуждение способствует сплоченности народов, делая внешнее доминирование более трудоемким, как демонстрирует высокомотивированное, более стойкое и тактически изобретательное народное сопротивление («народная война») вьетнамцев, алжирцев, чеченцев и афганцев иностранному вмешательству. В этой борьбе победа не всегда достается тем, кто имеет технологическое преимущество. Во-вторых, распространяющееся политическое пробуждение подчеркивает прежде незаметную грань соревновательной международной политики – глобальное системное соперничество» [Бжезинский 2015, с. 51, 53].

Таким образом, политическое пробуждение национального самосознания неевропейских народов является ответной реакцией этих народов на свое неравноправное положение в отношениях со странами Запада и обозначает цивилизационный фактор формирования нового мироустройства.

В современном мире, как и в предыдущие эпохи, важнейшим источником противостояния народов является их борьба за доступ к различным ресурсам, необходимым для их жизнедеятельности. В системе однополюсного мирового порядка глобализация превратилась в средство регулирования доступа народов к тем или другим жизненно важным ресурсам.

Глобализация предстает мировым процессом, который формирует новое общественное и социально-экономическое устройство в мировом масштабе, изменяя жизнеустройство народов мира и подчиняя их интересам всемирных монополий. В условиях господства транснациональных корпораций резко обостряется проблема выживания суверенных наций-государств. Основным следствием глобализации явилось формирование мирового порядка, который характеризуется разделением стран на основные группы, отличающиеся по месту в мировой экономике и перспективам развития. Украинский экономист А. Шныпко отмечает, что на рубеже второго и третьего тысячелетий человечество снова оказалось разделенным на качественно отличные между собой цивилизационные кластеры: 1) страны «золотого миллиарда» – около 30 стран – технологических лидеров, генерирующих высшие технологии, интеллектуально эксплуатирующие весь мир и поднявшиеся до уровня информационных обществ. Они достигли такого уровня и качества глобальной конкурентоспособности, благодаря которой имеют все возможности не дать другим странам себя «догнать и перегнать»; 2) страны «второго класса» – около 20 стран, которые в известной степени могут использовать высокие технологии и хотя бы гипотетически ставят перед собой цели развития, созвучные с ориентирами главенствующей тридцатки; 3) страны-аутсайдеры («третий мир») – более 150 стран, не способных к конкурентному саморазвитию в глобализированном мире и обреченных на необратимую бедность, прогрессирующий упадок, деградацию и политическую смерть. Эти кластеры образуют новую систему мироустройства – систему глобализма, которая стала доминантным фактором мирового развития. В ее основе – сращивание интересов, стратегий и механизмов мирового господства самых могущественных государств, глобальных транснациональных корпораций и международных организаций [Шнипко 2008, с. 8].

По оценке украинских исследователей проблем развития цивилизационных систем С. Крымского и Ю. Павленко, глобализация вносит глубочайшие конфигурации в жизнь народов современного мира, закладывая основное противоречие развития человечества. «Бросается в глаза поразительное неравноправие компонентов, образующих глобальную цивилизацию, все возрастающая пропасть (в том числе по параметрам качества жизни средней массы людей) между их ведущим звеном – Западом, группой наиболее развитых стран, вышедших на уровень информационного общества, и другим человечеством, которое все поразительнее отстает от мировых лидеров. Последние, используя свое экономическое и военно-техническое превосходство, смогли организовать вокруг себя (и в своих собственных интересах) другое человечество, мобилизовать природные и человеческие ресурсы планеты в интересах собственного ускоренного развития, роста своего могущества и комфорта жизни. Осуществлялось и осуществляется это в соответствии с принципом неэквивалентного обмена. Его следствием является истощение ресурсов большинства регионов планеты и ухудшение качества жизни жителей, включенных в процесс глобализации. Поэтому основной контраверсой глобализации является противоречие (усиливающееся) между группой наиболее развитых стран Запада и остальным терпящим эксплуатацию человечеством (в основном из-за неэквивалентного обмена) со стороны мировых лидеров и все больше, в своей массе, отстает от них. Это отставание во многих случаях, если не повсеместно, приобретает необратимый характер» [Кримський 2007, с. 248-249].

Сложившаяся в современном мире модель неэквивалентного обмена между господствующим Западом и остальным терпящим эксплуатацию человечеством порождает две противоположные тенденции: с одной стороны, стремление народов, находящихся под неоколониальным гнетом, к справедливому обмену, с другой стороны, стремление стран Запада сохранить существующую модель перекачивания ресурсов путем неэквивалентного обмена. Борьба народов за установление справедливого (эквивалентного) обмена является выражением геоэкономического фактора формирования нового мироустройства.

Однополюсный мир является моделью управления человечеством, которая отражает практическое воплощение идеологами Запада концепции «золотого миллиарда». Украинский исследователь Н. Сенченко раскрывает сущность глобального социального управления, которая проявляется в двух моделях жизнеустройства (типах социального порядка), которые обусловлены влиянием концептуальной власти (отражающей доминирующее влияние определенных концепций на общественное сознание как идейную основу управления обществом в современном мире). «Субъективная цель концептуальной власти – реализация двух полярных общественных систем и соответствующих систем управления социально-экономическими процессами. Систему управления, которая придерживается своеобразного принципа эквивалентности при обмене произведенными людьми средствами жизни (еда, одежда и т.п.), условно можно назвать справедливой системой, а живущее по этому принципу государство или общину – обществом социальной справедливости. Другая концепция управления основывается на нарушении принципа «эквивалентности». Такую концепцию жизнеустройства и соответствующую ей систему управления можно назвать системой эгоизма или системой ростовщичества. Известно, что 45% совокупного дохода населения планеты – в руках 358 ростовщических банковских семейных кланов, образующих Финансовый интернационал. … По данным ООН (Доклад ООН «Показатели мирового развития в 2000 г.», апрель 2000 г.), на 57% населения мира приходится лишь 6% мирового дохода (около 30 долларов ежемесячно на человека). Это свидетельствует о том, что ростовщическая система жизнеустройства доминирует на планете» [Сенченко 2003, с. 80-81].

На концептуальном, мировоззренческом уровне противостояние Запада и народов неевропейских цивилизаций проявляется в конкуренции двух типов социальных систем. С одной стороны, распространение Западом по всему миру системы эгоизма (ростовщичества) ведет к разрушению в неевропейских обществах эквивалентного обмена, с другой стороны, стремление многих народов к созданию общества социальной справедливости вынуждает их опираться на собственные природные и культурные ресурсы в противостоянии с Западом. Борьба на мировоззренческом уровне выражает концептуальный мировоззренческий фактор формирования будущего социальной системы и соответствующей ее потребностям модели мироустройства.

Исследуя невидимые способы воздействия на жизнь народов (средства, используемые в невидимых информационно-психологических войнах Запада), Н. Сенченко раскрыл механизм влияния глобальных центров Запада на развитие стран периферии капиталистической системы и показал, как новые технологии власти превращают условия развития этих стран в условия их деградации. Для обоснования своих планов нового мирового порядка закулисная власть разработала несколько теорий, обновив старые, точнее наполнив их новым содержанием. Среди них важное место занимает теория «золотого миллиарда», включая содержание глобализации по отношению к народам периферии. «Процессы глобализации (установки нового мирового порядка) в значительной степени основываются на новых технологиях власти. Подчинение стран периферии достигалось торможением их развития. Для этих стран три составляющих прогресса (социальная, цивилизационная, модернизационная) превратились в составляющие со знаком минус. Во-первых, проводилась   демодернизация   стран   –   притеснение   высоких   технологий, «бегство мозгов», превращение стран в сырьевой придаток. Во-вторых, отречение от традиций, от основ своей цивилизации, принятие западной цивилизации, американского образа жизни за единственный образец. В третьих, – организация социальных противоречий, национальных и конфессиональных конфликтов. Таким образом, условия развития превращались в условия деградации [Сенченко 2009, с. 30, 35].

Запад стремиться сохранять свое технологическое превосходство (в том числе военное) над неевропейскими странами. Глобальные центры Запада смогли создать деструктивные социально-гуманитарные технологии, которые способны ослабить или даже устранить конкурента на лидерство в социальной эволюции человечества (средства ведения «холодной войны» против СССР, технологии цветных революций и др.). Выясняется, что этим технологиям оказалось не под силу повергнуть такого гиганта как Китай, который еще в ХIХ веке получил прививку от негативного европейского влияния, когда стал жертвой опиумных войн.

Более того, в последние десятилетия четко проявилась способность Китая создавать эффективные системы жизнеобеспечения страны, появление которых в США является просто невозможным. Речь идет о сравнении способности моделей здравоохранения США и Китая противостоять пандемии COVID-19. На 28.01.2022 г. противостояние пандемии характеризовалось следующими показателями. Во всех странах мира за весь период от выявления первых больных количество инфицированных достигло 367 057 164 чел., смертельных случаев – 5 657 323, выздоровевших – 290 397 099 чел., продолжающих болеть – 71 002 742 чел. Среди всех стан мира наиболее уязвимой перед ударами пандемии COVID-19 оказались США: общее количество инфицированных составило 74 695 333 чел. (20 % от мирового уровня), смертельных случаев – 902 140 чел. (почти 16 %), выздоровевших после болезни – 45 614 212 чел., продолжающих болеть – 28 178 981 (около 40 %). В это же время в Китае общее количество инфицированных составило 105 875 чел. (0,027 % от мирового уровня), смертельных случаев – 4 636 чел. (0,08 %), выздоровевших после болезни – 98 971 чел., продолжающих болеть – 2 268 чел. (0,003 %). Все эти показатели убедительно свидетельствуют о том, что общество США оказалось наиболее уязвимым под ударами пандемии COVID-19, а Китай, численность населения которого в 4,5 раза превышает численность населения США, смог найти достойный ответ на вызов пандемии. Причины различий в способности этих стран противостоять пандемии обусловлены действующими в них национальными моделями здравоохранения. Успех Китая в борьбе с пандемией обусловлен: ведущей ролью государства, которое за короткий срок превратило себя и общество в субъекты противостояния пандемии; функционированием социально-страховой системы здравоохранения, которая обеспечивает для всех граждан доступность медицинских услуг; использованием в борьбе с COVID-19 как классических методов лечения, так и традиционной китайской медицины; введением бесплатных диагностики и лечения больных на COVID-19 за счет государства, что обеспечило для всех граждан, особенно из малообеспеченных слоев населения, доступ к лечению и профилактике заболеваний на COVID-19; формирование адекватного угрозам отношения, культуры (ІТ-технологии, социальная мобилизация, социальные сети) и поведения граждан. Трагические последствия противостояния США пандемии обусловлены такими факторами: частная модель здравоохранения; отсутствие единой национальной системы здравоохранения; доминирование подхода, согласно которому решение всех социальных проблем осуществляется путем коммерциализации, погони за прибылью и сверхприбылью (фармацевтические кампании, частные медицинские учреждения, частные врачи), не обеспечивает успеха в борьбе с пандемией; отсутствие в США общественно-политических сил, способных превратить собственное государство и общество в субъекты борьбы с пандемией COVID-19 [Скворець 2022, с. 221-222].

Таким образом, в условиях, когда США и Запад широко используют деструктивные социально-гуманитарные технологии с целью затормозить развитие и даже отбросить на десятилетия в прошлое неевропейские страны, Китай с помощью ряда конструктивных социально-гуманитарных технологий создал эффективную национальную систему здравоохранения, обеспечившую достойный ответ на такой серьезный вызов современности как пандемия COVID-19. Борьба за лидерство в социальной эволюции человечества будет определяться технологическим фактором, проявляющимся в способности создавать не только деструктивные, но и конструктивные социально- гуманитарные технологии.

Проявление в отношениях между народами названых цивилизационных, геоэкономических, геополитических, технологических и мировоззренческих факторов неизбежно ведет к ослаблению однополюсного мирового порядка. З. Бжезинский признает угасание Запада и утрату им роли доминирующей во всем мире силы. Он отмечает, что в процессе финансового кризиса конца 2007 г. стало очевидным, что «для преодоления экономических трудностей уже недостаточно усилий единой мировой сверхдержавы и Запада в целом и теперь необходимо участие государств, которых до последнего времени к решению мировых финансово-экономических проблем не допускали». «Подъем на вершину мирового господства трех азиатских государств – Японии, Китая и Индии не только изменил кардинальным образом баланс мировых сил, но и подчеркнул рассеянный характер геополитической власти» [Бжезинский 2015, с. 24, 27]. Эти факты свидетельствуют о том, что к концу первого десятилетия XXI века в социальной эволюции человечества проявились признаки  новой реальности – начало формирования многополярного мира. «Современный мир переживает почти повсеместное политическое пробуждение – миллионы людей находятся в поиске путей к светлому будущему. Кроме того, в мире наблюдается рассредоточение сил – на Востоке стремительно растет несколько новых претендентов на мировое господство. И потому нынешний мир гораздо менее склонен подчиняться одному государству – даже такому могущественному в военном отношении и политически влиятельному, как Соединенные Штаты» [Бжезинский 2015, с. 286].

Исследователи обращают внимание на возрастающее значение духовных факторов в функционировании мирового порядка. Г. Киссинджер утверждает:

«Стойкость любой системы мирового порядка будет зависеть от того, будут ли воспринимать ее как справедливую не только лидеры, но и граждане. Она должна отображать две истины: порядок без свободы, даже если он поддерживается мгновенным подъемом, в конечном итоге создает свою собственную противоположность; однако свободу невозможно обеспечить или удержать без рамок порядка, которые сохраняют мир» [Кіссінджер 2017, с. 12- 13]. Социальная справедливость – это морально-правовая категория, которая выражает исторически сложившиеся в обществе представления о должном, то есть о соответствии между социальной значимостью личности и ее положением в обществе, между правами и обязанностями, между трудом и вознаграждением, между преступлением и наказанием, между деянием и воздаянием и т.д. На пути к новому мироустройству именно формирование отношения разных народов, государств и граждан к мировому порядку как справедливому или несправедливому будет зависеть от решающего влияния мировоззренческих, геоэкономических, геополитических, цивилизационных и технологических факторов трансформации мирового порядка.

Изучение проблемы оптимизации трансформации мирового порядка дает основания для следующих выводов.

1. Поскольку в ХХ в. смена мирового порядка происходила в результате двух мировых войн, а затем распада СССР, то в процессе нынешней трансформации мирового порядка главной задачей человечества является устранение угрозы новой мировой войны, грозящей ему гибелью.

2. Мировой порядок, служащий источником безопасности для людей, социальных групп, общностей и народов, следует признать достижением мировой культуры и критерием социальной эволюции человечества, который свидетельствует о достигнутом уровне международной безопасности.
3. Функционирование двухполюсной системы мирового порядка не только обеспечивало безопасность и мирное существования для всех стран Европы, но и являлось противоборством двух военно-политических блоков в «холодной войной», которое закончилась крахом Советского Союза, потому что его лидеры не понимали эволюционного характера «холодной войны».
4. Функционирование однополюсного мирового порядка характеризуется рядом глобальных противоречий, которые проявляют себя такими факторами трансформации мирового порядка как мировоззренческий, цивилизационный, геополитический, геоэкономический и технологический.
5. На пути к новому мироустройству формирование отношения разных народов, государств и граждан к мировому порядку как справедливому или несправедливому будет зависеть от решающего влияния мировоззренческих, геоэкономических, геополитических, цивилизационных и технологических факторов трансформации мирового порядка.

 

Литература и источники:

1. Аксюмов Б. В. Конфликт цивилизаций в современном мире: дис. … докт. филос. наук по специальности: 00.13. Ставрополь: Ставропольский государственный университет, 2009. 39 с.
2. Бжезинский З. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис. Перевод с англ. М. Н. Десятовой. Москва : АСТ, 288 с.
3. Зиновьев А. Несостоявшийся проект: Распутье. Русская трагедия: [сб.]. Москва: АСТ, 542 с.
4. Катасонов В. Предисловие «Герберт Джордж Уэллс. Будущее нашего мира: процветание или гибель? Уэллс Г. Новый мировой порядок / пер. с англ. А. Биргера. Москва : Издательский дом «Кислород», С. 1–16.
5. Кіссінджер Г. Світовий порядок. Роздуми про характер націй в історичному контексті. Переклад з англ. Н. Коваль. Київ : Наш формат, 2017. 320 с.
6. Кримський С. Б., Павленко Ю. В. Цивілізаційний розвиток людства. Київ : Вид-во «Фенікс», 316 с.
7. Сенченко Н.И. Теория и практика невидимых войн. Киев: КИТ, 504 с.
8. Сенченко М.І. Україна: шляхом незалежності чи неоколонізації? Київ : МАУП, 2003. 120 с.

9. Скворець В.О. Національні системи охорони здоров’я перед викликом пандемії коронавірусу.   Збірник   матеріалів   IIІ    Всеукраїнської   науково- практичної   конференції   з   міжнародною   участю   «Соціально-етичні та деонтологічні проблеми сучасної медицини (немедичні проблеми в   медицині)» (24-25 лютого 2022 року). Запоріжжя: ЗДМУ, С. 220-223.
10. Хантінгтон С. Зіткнення цивілізацій? Філософська і соціологічна думка. № 1-2. С. 7-29.
11. Хантингтон С.   Столкновение   цивилизаций.   Перевод   с   англ. Т. Велимеева. Москва : Издательство АСТ, 576 с.
12. Шнипко О. Україна перед викликами глобального конкурентного простору. Вісник Національного банку України. №10. С. 8-14.